14 ноября 2018 года состоялась лекция доктора исторических наук, профессора, Дмитрия Анатольевича Функа  "Почему Россия нуждается в антропологах?"

Профессор Дмитрий Функ: 
«Антропология – наука, которая учит, как работать с людьми»

Продолжается серия междисциплинарных семинаров в Национальном исследовательском Томском государственном университете. Очередной разговор в рамках такого мероприятия на тему «Почему Россия нуждается в антропологах?» состоялся с участием выдающегося российского антрополога, заведующего кафедрой этнологии исторического факультета Московского государственного университета Дмитрия Анатольевича Функа. В 2008 году профессор Функ был удостоен премии Георга Вильгельма Бесселя (Humboldt-Foundation) за выдающиеся достижения в области этнологии, а в 2013 году вошел в число победителей конкурса мегагрантов Правительства РФ.

В антропологии не бывает неправильных ответов!

На встречу со знаменитым московским антропологом пришли десятки студентов и преподавателей ТГУ. Дмитрий Анатольевич отметил, что очень рад большому количеству именно молодых лиц в зале; поделился своими технологиями поощрения внимания молодежи к такой сложной научной сфере как антропология. В частности, заметил: 

Когда я работаю со студентами, я их всё время подбадриваю и говорю: «Не бойтесь давать ответ, даже если он, как вы считаете, и неправильный, - в антропологии неправильных ответов нет». Человек - очень сложное существо; невозможно предсказать - что и как будет происходить с ним через день, неделю или год. Следовательно, возможны любые варианты развития событий. 

Затем спикер познакомил собравшихся с кратким историческим экскурсом, рассказав о появлении в XVIII веке первых представителей этнологии в России. Поначалу термины «этнография» и «этнология» долгое время воспринимались как синонимы. Затем понятия разделились, уточнилось их содержание. Так, сегодня этнография трактуется как сбор полевых материалов и метод исследования, а этнология - это то, что происходит потом: описание полученных полевых данных, их анализ, классификация и т.п. Термин же «антропология», впервые употребленный еще во времена Аристотеля, оформился, получил свою современную трактовку как совокупность дисциплин, изучающих человека. Процесс институализации антропологического знания был достаточно долгим. В 1884 году в Московском университете основана кафедра географии и этнографии, которая располагалась тогда на историко-филологическом факультете. Поиск пути развития этой дисциплины продолжался, и через пять лет кафедра переехала на физико-математический факультет. В начале XX века при МГУ был создан факультет общественных наук, при котором особое место заняло этнолого-лингвистическое отделение, но уже в 1925 году это отделение выросло до этнологического  факультета, а с 1931-1932 годов этнология вообще надолго исчезла из вузов страны.

Такие миграции совершенно не случайны. За время своего становления антропология воспринималась и как естественнонаучная сфера, и как общественная, порой выживая под ярлыком «буржуазной науки» или, в лучшем случае, «служанки истории». В советское время этнография (этнология) была в значительной степени сведена к бытописанию как бы застывших в своем развитии на рубеже XIX-XX веков этнических групп и поиску исторических «корней» народов (их в какой-то период вдруг стали называть «этносами»). За рубежом с самого начала XX столетия считалось, что существуют четыре составные части антропологии: лингвистическая, биологическая, культурная или социальная антропология и археология. Во многом этот подход к многообразию дисциплины сохраняется на западе и сегодня, позволяя ей быть многоликой и востребованной отраслью знания. Все это – хороший повод обратить внимание на междисциплинарную природу антропологии. 

Антропологии бывают разными

В отечественной этнографии долгое время одно из лидирующих мест в научной повестке занимали исследования этногенеза – происхождения народов, процесса сложения этнических общностей. Исследователь, занимавшийся этногенезом, пытался понять, когда и как произошел тот или иной народ. Занятие интересное, но, по сути, малоперспективное. В том числе и потому, что этим занимались этнографы, не имевшие базовой подготовки ни в области лингвистики, ни в археологии, ни в физической антропологии, ни в физической географии - перечень можно продолжать и продолжать. Результаты таких изысканий предсказуемо оказались востребованными лишь частью региональной интеллигенции, озабоченной поиском национальных «корней» и написанием (обязательно «древних»!) национальных\этнических историй. 

Но антропологии бывают совершенно иными, ориентированными на изучение социальной жизни людей. И поскольку антропология становится все более и более специализированной и сложной, в целом ряде антропологических субдисциплин уже просто невозможно себе представить специалиста, который бы не владел неким багажом знаний в смежной области хотя бы на уровне магистратуры. Представим, что в больницу обращается человек с жалобами, доктор после осмотра и диагностики решает поставить ему укол. Но пациент вдруг отказывается от процедуры по той причине, что в результате укола доктор сделает прокол на его коже и нарушит его связь с духами предков. Это не выдумки, это реальность наших дней. В ряде стран Западной Европы медицинской антропологией начали всерьез заниматься именно потому, что без особых знаний оказалось просто невозможным осуществлять порой даже обычный осмотр пациентов-мигрантов: в разных культурах, как известно, существуют разные представления о теле человека, о здоровье, о болезнях и т.п. Быть успешным в области лингвистической антропологии невозможно без дополнительного лингвистического образования, а заниматься антропологией права нет смысла, не имея базовой юридической подготовки. 

Современное антропологическое знание предусматривает обязательное владение английским языком. Собственного говоря, без этого сейчас вообще нельзя стать антропологом\этнологом, разве что в России. Большую роль по-прежнему (только опять, увы, не у нас) продолжают играть длительные экспедиционные исследования и знание местных языков, поскольку сложно заниматься региональной этнографией без отчетливого понимания, как и чем живет та или иная группа людей в определенном регионе. 

Нужны ли антропологи?

В Западной Европе есть целый ряд университетов, в которых число студентов-этнологов\антропологов исчисляется сотнями. Например, в Кельнском университете бакалавров, изучающих этнологию – 900 человек, а в университете Вены – 1800! Число магистрантов там тоже весьма внушительно: 100, 200 и даже более. Возникает вопрос: куда эти выпускники идут работать? Зачем так много людей обучаются на данном направлении? Дело в том, что за рубежом сегодня специалисты по антропологии весьма востребованы. Их ждут в промышленных корпорациях, банках, предпринимательской среде, проектах по развитию территорий (на Африканском континенте, к примеру), миграционных службах, организациях по оценке социального воздействия любых управленческих решений. Почему? Потому что всем, и прежде всего властным структурам, нужен ответ на вопрос: что такое человек? Почему он ведет себя так, а не иначе? Можно ли предсказать его поведение в каких-то ситуациях, событиях: вернет ли он кредит, например? Как поведет себя в стрессовой ситуации? Что делает человека террористом и какую роль в этом играют,  например, его религиозные убеждения и т.д. 

Материал подготовлен
участниками проекта
«Развитие коммуникационных площадок ТГУ»

Функ Дмитрий Анатольевич, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой этнологии исторического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова, главный научный сотрудник лаборатории социально-антропологических исследований ФИПН и лаборатории лингвистической антропологии ФилФ Томского государственного университета.
Руководитель мегагранта ТГУ «Человек в меняющемся мире. Проблемы идентичности и социальной адаптации в истории и современности».
Родился в г. Кемерово.
В 1984 г. окончил кафедру археологии исторического факультета Кемеровского государственного университета.
В 1990 году – аспирантуру кафедры этнографии и антропологии исторического факультета ЛГУ (1990).
В 1995–2013 гг. руководил отделом Севера и Сибири Института этнологии и антропологии РАН.
Ведет полевые исследования в различных регионах Севера, Сибири и Дальнего Востока, начиная с 1981 года.
Автор более 300 научных работ, из них 11 монографий, ответственный редактор 30 коллективных монографий, сборников статей, учебников, электронных баз данных.
Лауреат премии Георга Вильгельма Бесселя фонда Александра фон Гумбольдта за выдающиеся достижения в области этнологии.
Владеет немецким, английским, шорским и телеутским языками.